Галина
Бухарина «…Сажаю
алюминиевые огурцы на
брезентовом поле» Газета
"Курган и Курганцы".
7.14.2006
…В
тот день я чуть не
оказалась за гранью
нервного срыва. «Китайцы
живут среди нас или мы
среди китайцев?» - вопрошал
дальневосточный художник-патриот,
предлагая внимательно
вчитаться в надпись,
вырванную из местной
газеты объявлений. «Китайцы!
Дешево!» - плакат,
претендующий на статус арт-произведения,
сопровождался длиннющим
текстом, растолковывающим
ценность неброского, на
первый взгляд, экспоната. «Китайская
цивилизация бросает вызов
миру! Мы уже сами не
замечаем, как привлеченные
дешевизной товаров…»
Привлеченная невесть чем,
отклоняюсь влево и
упираюсь в снятые на видео
спины трех брутальных
молодых людей, ровной
поступью шагающих по
незнакомой мне улице. Летят
секунды, минуты, кадры, а
парни дружным строем
продолжают свое монотонное
движение, и письменный
комментатор с
удовольствием сообщает,
что перед нами город Прага,
улица под названием
Русская, а прямые спины и
волевая походка наших
соотечественников словно
бы провозглашают: «Учите
русский (язык)! Мы еще
вернемся!».
Утомленная видом безликих
мачо, сворачиваю вправо и
едва не наступаю на фигуру…
«Спящего рабочего»,
отсылающего, как
свидетельствует
сопроводительная
бумаженция, «к идее
изображения Мессии в
период телесной смерти
перед Воскресением». Ясно?
Не очень? Тогда читаем
дальше: «Работа посвящена
бунтам 1905 года, сормовским
баррикадам, невероятному
подъему самоорганизации
рабочего класса… По
прошествии ста лет мы
наблюдаем, как Сормово из
революционного района
превратилось в спальный».
…Итак, я в музее, и со всех
сторон меня обступают
странные объекты с
мудреными ироничными
пояснениями.
Потерявший рай бишкекский
господин, закрывший глаза и
уши крупными каменьями;
сожженное в русской печке
весло китайской (опять?!)
джонки; обуреваемые
жуткими фобиями зауральцы,
свихнувшиеся на почве
постоянной нищеты и голода;
воинственная героиня
вымышленного романа,
истребляющая армию
инопланетных вампиров.
Цветные фото, инсталляции,
перформансы, подобие
графики и живописи.
Веселого мало. Разве что
девять светящихся кубов, «визуализирующих
культурный слой
Красноярска», да юная
видеомосквичка в
нескромной юбочке на
ступеньках эскалатора
московского метро.
В центре зала установлен
телевизор, на экране
которого с бешеной
скоростью проносятся
березовые колки.
Включенный спидометр
бесстрастно отсчитывает
виртуальные километры.
Череда стволов и веток
сливается в бесконечное
черно-белое мелькание.
Такая же рябь царит в моей
консервативно устроенной
голове, вместе с телом
уныло фланирующей по
выставке современного
искусства.
- На что надо настраиваться
публике, прежде чем
решиться сюда прийти? – с
выражением крайней
заинтересованности
обращаюсь к руководителю
проекта, калининградцу
Евгению Уманскому.
- На размышления, - охотно
отвечает Евгений. –
Необходимо использовать
интеллект и много думать. В
современном искусстве
главное – мыслить.
Да, это вам не упоительная
Рафаэлева «Мадонна», не «Утро
в сосновном лесу»,
вызывающее улыбку
умиротворения. Это
катаклизмы сегодняшнего
дня, изложенные столь же
катаклизматическим языком
симптомов и диагнозов.
Достаточно посмотреть
заглавия – и тебя пронзят
неуют, страх, чувство
опасности и внутреннего
напряжения. «Бесхозное или
недозрительное» (Москва); «Пустое
место» (Нижний Новгород); «Потерянный
рай» (Бишкек); «Секретные
эксперименты» (Пермь), «Дальше
некуда» (Владивосток).
Между тем организаторами
экспозиции, растянувшейся
на 9 тысяч километров (расстояние
между крайними восточной и
западной точками России),
выступают люди солидные,
представители музейных
комплексов, галерей,
центров и объединений, даже
российских диаспор в
странах СНГ и за рубежом.
Идея прописана четко и
внятно - показать
культурные составляющие
регионов и одновременно –
«артистическую идеограмму»
большого Отечества.
- Актуальное искусство не
противоречит
традиционному, -
успокаивает первых
экскурсантов Евгений
Уманский. – Просто оно
политизированнее,
социологизированнее,
активно использует новые
технологии, кстати,
недешевые. Цифровые
видеокамеры, монтажное
оборудование… Запад давно
освоил эту территорию.
Тамошний народ на «актуальные»
выставки валом валит, а
российские провинции, к
сожалению, отстают…
Поскольку авторов волнуют
различные научные,
психологические проблемы,
заботят болевые точки
сограждан, - приятного в
работах, конечно,
недостаточно. Зато есть
предмет для анализа. Все,
что ни делается сейчас, –
шаг вперед. И находятся,
поверьте, творцы, которым
подобные методы кажутся
устаревшими, и они
предлагают подходы более
радикальные.
Нина Черняева,
преподаватель режиссуры
областного колледжа
культуры: «Пришла на
вернисаж, чтобы поддержать
бывших студентов, которых
уважаю за творческую
энергию, фантазию,
личностное начало. Оксану
Гончар, Вадима Осадчего (куратора
курганской части проекта –
Г.Б.). Однако не могу сказать,
что мне близок такой взгляд
на мир».
Ирина Гордиевских,
сотрудник областного
методобъединения «Культура»:
«Отношусь к проекту как к
эксперименту. Визуальное
искусство уходит в форму,
игру, оформление нашей
жизни – дизайн, рекламу,
кино. Безусловно,
большинство
представленных здесь
экспонатов (объектов,
произведений) канет в Лету,
но останутся точка зрения,
концепция…»
В чем не откажешь
современным, «актуальным»
выставкам - в способности
разжигать страсти,
возбуждать дискуссии. В
отличие от взыскующих
сосредоточенного
молчаливого созерцания
великих полотен и
скульптур прошлого
нынешние образцы рождают
желание спорить до хрипоты,
занимать противоположные
позиции, подробно их
проговаривать, язвительно
шутить и уличать
оппонентов либо в
отсутствии нравственных
ориентиров, либо в излишнем
традиционализме. Оттого,
должно быть, «круглый стол»,
развернувшийся вокруг
китайской джонки и
коротенького наряда юной
москвички, длился куда
дольше вернисажа…
- Почему я должен
воспринимать картину через
пояснительный текст? –
резонно удивился Арсений Р.,
студент художественного
училища. – Почему, когда я
смотрю на шедевр Ван Гога,
мне довольно самой работы?
- О любых проблемах можно
говорить по-человечески, по-божьи,
- подхватывала интонацию
искусствовед Елена
Ситникова. – Художник,
ладно, самовыразился,
выплеснулся. Но как
объяснить молодежи фильм,
основным объектом
наблюдения которого
являются трусики,
выглядывающие из-под
девичьей юбки? Что сказать
тем, кто ищет релаксации,
катарсиса?
- Но мировосприятия
неодинаковы, – заметил
Вадим Осадчий. – Кого-то
излечит классическая
акварель, а кого-то «актуальная»
живопись Дмитрия Гутова.
- Детей сюда не приведу, -
заключил педагог
подросткового центра «Элита»
Олег Абрикосов, вынимая из
чехла гитару. – Давайте,
лучше спою Макаревича…
Под звуки старой доброй
песни я прощальным
взглядом окинула свежую
музейную панораму:
искаженные сумасшествием
лица земляков; карту
московского метрополитена;
березовую рябь,
красноярские «маячки». По-дружески
подмигнула беспробудно
спящему сормовскому
рабочему.
Нет, серьезно, я, как и Нина
Михайловна Черняева,
всегда рада встрече с
командой курганских
креативщиков,
изобретательных и очень
творческих ребят. Выезжая
на фестивали, занимаясь
просветительством,
завоевывая гранты, они
раздвигают берега
провинциальной культуры,
прорубают окна в соседние
регионы, а то и подальше.
Но трансроссийский
художественный проект «9
тысяч километров», увы и ах,
не затронул меня
эмоционально, да и
интеллектуально не потряс.
Трудно избавиться от
ощущения вторичности,
притянутости за уши,
псевдозначительности
громко представленной арт-продукции.
Очень уж она напоминает
кроссворды, шарады, которые
после употребления, то есть
отгадывания ключевого
слова, можно без сожаления
выбрасывать в мусорное
ведро. С другой стороны,
чтобы отделить зерна от
плевел, необходим процесс.
И лабораторные изыскания, и
опыты, и риск, и «пощечины»
общественному мнению. В
общем, наша замечательная
публика вправе сама
выбирать…
|
