Галина Бухарина.

"Фуршет в центре вселенной".

Газета «Зауралье». 29.06.2000

К истории вопроса.

Парадоксы нашего времени: тощие кошельки провинциалов сильно ограничивают свободу их переме­щения в пространстве, зато широкая информированность и продвинутое сознание многих из них практически стирают эти пресловутые границы. Сегодня молодой интеллектуал, музыкант, художник чувствует себя гражданином мира и не испытывает комплексов от того, что живет вдали от столиц, на краю цивилизации. С помощью прессы, телевидения, Интернета и редких, но целенаправленных на­бегов на мегаполисы он наращивает свой духовный потенциал и сокращает дистанцию огромного размера. Столичный абориген ленив и нелюбопытен; купаясь в культуре, ее не замечает — «глаз замыливается». Вечный турист, как вечный студент, считывает информацию на лету, впитывает, словно губка. Он находится в курсе театральных и кинопремьер, с завязанными глазами готов пройтись по Арбату, Невскому проспекту, Монмартру и вдоль Берлинской стены — весь мир у него на ладони. На этой вот психологической ос­нове и воздвигаются в глубинках центры современного искусства. Курганский в том числе. У штурвала молодые, да ранние, кипучие, смелые в гипотезах. Отчасти — ниспровергатели традиций, отчасти — наследники, идущие, словно по лезвию ножа, по шаткому мос­тику, раскинутому между веком будущим и веком минувшим, рис­куя свалиться в бездну безверия и безнадежности. Кое-кого из корифеев поначалу раздражает лихость, с которой новые капитаны бороздят просторы Вселенной, ни о чем вроде бы всерьез не задумываясь, не оглядываясь на авторитеты, не страшась увядшей цензуры. Однако быстро приходит понимание — им нельзя иначе, как штурмом и натиском одолеть провинциальную рутину, в которой увяз не один их старший товарищ. Нынешним вязнуть некогда — сегодня другие скорости, технологические, художественные открытия совершаются ежеминутно, если не ежесекундно. Вздумай они тормозить, рефлексировать (быть или не быть?) — мигом отстанут. Но за этой легкостью шага, внешней уверенностью, даже самоуверенностью скрывается не менее ранимая душа, не меньшее бескорыстие и энтузиазм, чем у предшественников. За год существования курганский Центр современного искусства провел десятки выставок разной степени значимости, несколько творческих акций, вывел на «подмостки» талантливого графика Катю Киеня, высветил еще несколько достойных имен, подружил профессионалов с недавним андеграундом.  Ввел в ближний круг экспериментальный театр Эдика Шипицына, певицу Марию Фаллах, то есть стал истинным неформальным организатором, координатором, куратором определенных культурных сил города. В этом контексте, по-видимому, и надо воспринимать последнее действо, инициированное музеем 21-го века и директором Центра современного искусства Вадимом Осадчим... 

Бытие предполагает, а мы располагаем.

Присутствие австрийских друзей обеспечило проводившимся в Кургане мероприятиям статус международных — к чему и тяготели всегда наши  арт-рулевые. Международный симпозиум, международный пленэр, выставка, естественно, международная... Деятельные и немногословные Хуго Хенгельбрехт и художник Лена Лапшина представляли журнал «State the of Art» высокого европейского уровня и качества. Сами же оказались весьма интеллигентны, ненавязчивы и невысокомерны. Но не обошлось и без остренького. В роли шила, которое в мешке не утаишь, выступили новосибирские художники Слава Мизин и Костя Скотников. Резко заявив на площади имени Ленина о своей крутизне и непримиримой позиции по отношению к классике («собранию заблуж­дений»), они «добили» курганскую аудиторию демонстрацией видео­фильмов и видеоперформансов. В жизни практики и созидатели, активно помогающие малым музеям и провинциальным самородкам, ведущие галеристы и преподаватели живописи и рисунка, дипломирован­ные архитекторы, в творчестве не юношеского уже возраста Слава и Костя — скорее разрушители. Стократно повторяя шепотом призыв товарища Мао до культурной революции: «Пусть цветут сто цветов», я наравне с прочими уча­стниками видеосеанса просматривала сюжеты, от которых консервативная половина моей натуры содрогалась, а либеральная — искала объяснения увиденному с точки зрения здравого смысла. Тема телесности являла собой части человеческого тела, чаще нижние. Надев недрогнувшей рукой шланг от душа на предмет мужской гордости (крупный план!), автор, он же герой шедевра, щедро орошал себя. В следующем кадре посредством аналогичных приспособлений художник собственной кровью вы­писывал собственный портрет. Брр..! А вот и видеоперформанс, лауреат Люблинского бьеннале: под песенку Марлен Дитрих прыга­ет и дрыгает конечностями существо мужеского пола. Голова упакована в шар, рубашонка задрана, под рубашонкой — нетрудно догадаться—голым голо. Дальше пошла излюбленная Костей Скотниковым анальная тема, проще говоря, то, на чем сидят, в разных ракурсах. Потом — калейдоскоп фестивальных блицфильмов более или менее удачных и обязательно с усмешкой, издевкой, едкой иронией. Знакомый философ, пристроившийся по соседству, объяснил, что это оздоравливает психику, расширяет сознание. Я, очень уважая соседа, наморщила лоб, потерла виски, чтобы там что-нибудь расширилось, но ничего не ощутила... Симпатичные на самом деле ребята, новосибирцы: вооружены техническими и культурологичес­кими знаниями, не зря же фонд Сороса их спонсировал. Юмор у них только черный и взгляд на ок­ружающую действительность, как правило, через призму, пардон, гениталий. Но в остальном — созидатели, творцы. Ладно! Пусть расцветет сто цветов. 

*   *   *

Неофициальной  статистикой подсчитано — 90 % работ   художников  и скульпторов хранятся в музейных фондах, имея мизерный шанс попасть на вернисаж. Выставоч­ных площадей в России катастрофически не хватает, а в государственных и частных учреждениях выставляться не принято — так и прозябают скульптуры и полотна вдали от зрителей, для которых предназначены. Протестуя против вопиющей несправедливости, художник  Вадим Осадчий соорудил в галерее инсталляцию под названием «Искусство принадлежит народу?». Имитация картинохранилища, музейных кладовых — десятки ящиков, втиснутых друг в друга, причудливо извиваются аки змеи, придавая помещению таинственно-зловещий облик, из-под «крышек» небрежно торчат уголки репродукций. Работы висят «к стенам передом, к посетителям — задом». Невостребованные, неизвестно чьи. Все вместе похожи на братскую могилу. За ними — невостребованная публика. По завершению выставки все произведения Вадима Осадчего были безвозмездно переданы в дар представителям общедоступных учреждений города.

И дольше века длился день 

Только ленивый местный журналист не пробежался бойким пером (телекамерой...) по «страничкам» актуального симпозиума, прохо­дившего на трибуне памятника вождю мирового пролетариата. И я, каюсь, не удержалась. Очень уж забавным по внешнему ряду было это зрелище: жаркая дискуссия о монументальном революционном искусстве на фоне равнодушного го­рода, давно позабывшего, зачем декабристы разбудили Герцена. Но у медали, как известно, две стороны. Зайдем сразу со второй.

События!

Разумеется, Курган без них хиреет, совеет, погружается в спячку, в лучшем случае летнюю. Провинцию - засоню необходимо периодически по-хорошему встряхивать, толкать в бок, подносить к уху будильник. Да, признаюсь, новосибирский звонок слишком резок и оглушителен для нашей стыдливой тихони, зато международный пленэр «Условный (дурацкий) пейзаж» — в самый раз. ...Заповедные леса села Илецкого, затерявшегося в Кетовском районе, — два километра до Чашинска. Густая, изумрудная на солнце трава, сосны, березы. Чистаяпречистая с коричневыми прожилками от потревоженной почвы водица реки Ик, бегущей прямо по дачным участкам. Ни одной (простите за подробность) коровьей лепешки на песочных тропинках. Тишина, запустение, роскошная природа, а если у вас к тому же с собой пакет с провизией на день, а рядом друзья и духовные родственники — это рай...  Но вылазка в заповедную глушь преследовала помимо оздоровительно-духовной еще и культурологическую цель. Осуществить прямо здесь, в музее актуального искусства под открытым небом (М21). Художественный проект, пленер называется «Условный (дурацкий) пейзаж»). Пока искусствоведы и журналисты развлекались сбором земляники и исследованием пляжа — художники трудились в поте лица, корпя над персональными инсталляциями и перформансами. Разбившись на группы, художники принялись колдовать каждый над своим рукотворным детищем. Лились на траву акриловые крас­ки и гуашь, пускались в дело сосновые веточки, мох, сорняки, из картины строился дом. Зорко на­блюдала за трудовым процессом Любовь Кочарина. — Беру взаймы мусор и пище­вые отходы, потом верну, — клятвенно заверял поэт Дима Габитов. Владимир Чебан трепетно собирал земляничный букет для лирико-философской композиции Лены Ситниковой. Любимец муз Анатолий Львов увлеченно рассказывал о буднях муравейника: — Трое тащили крылышко стрекозы. Подустали, остановились перекурить - и опять в путь. — А вот вам бы взять и помочь, — подсказала слушательница слева. Совсем не биологические рассуждения о гусеницах: «Красненькие, желтенькие, синенькие». Диагноз ясен — живописцы. Наступил торжественный момент сдачи проектов. К М21 начали стекаться любопытствующие сельчане, бабуси с добрыми морщинистыми лицами, голенастые девчонки. И удивительно — адаптировались моментально. Интерес вызвала фигура Кати Киени «девушка-соломушка», убранная травой и мхом, с отверстием для головы. Фотомодель. — Рококо, — произнесла одна из исполнительниц проекта профессиональный художник Наталья Пермина.   Девственный лес в ответ еле слышно прошелестел листвой. К девушке выстроилась очередь, все желали непременно запечатлеться на снимке с этим нежным мшистым торсом, двумя каральками, обозначающими грудь, в позолоченной калоше на правой ноге. Блистали в роли «соломушки» будущий дизайнер Надя Дубинкина и юная дачница, учащаяся 56-й школы. Условный (дурацкий) пейзаж у Вадима Осадчего действительно получился условным и дурашливым до прозрачности. На расписанном кружочками и ромбиками заборе — расписанные под забор холсты с фрагментами скопированных за заборных красот между рейками. После презентации выставки веселые пейзажи буквально расхватали участники тусовки. Забор достался жителям Илецкого. Самые молодые концептуалисты под предводительством Сергея Владыкина завели экскурсантов внутрь картонного дома, наполненного безымянными детскими рисунками, непосредственными, словно первый снег. А из окна помещения, откуда открывался чудесный вид, можно было различить вдалеке на целлофановом полотнище автограф известного курганского мастера, пейзажи которого стали визитной карточкой Зауралья. Австрийцы представили сугубо русский проект, ибо лишь в России дети играют в «секретики», закапывая в землю цветные стеклышки, фантики, лоскутки, флакончики от духов. Горящая свеча в еловых лапах, Фудзияма и бурный водопад, ук­рашающие автобусную остановку Илецкого — все наводило на размышления, все требовало спора, обмена мнениями и рож­дало ту необъяснимую атмосферу, из которой, как из искры, возгорается пламя, круги расходятся по воде. Короткий диалог с Леной Лапшиной: — Вас не смущает, что у вашего проекта узкая аудитория? — Она постепенно расширяется за счет демонстрации снятых нами фильмов и фотографий в Австрии, за счет публикаций в журнале. —  Ваша деятельность призвана будоражить жизнь провинции? —... и помогать молодым авто­рам выставляться, и способствовать общению людей, интересующихся проблемами культуры.  Вы знаете, а Лена права. Можно сколько угодно иронизировать по поводу принадлежности или непринадлежности искусства народу, но иначе как собственным примером дело с мертвой точки не сдвинешь. Иногда подолгу пребываешь в роли белой вороны, иногда ниточка взаимопонимания с миром натягивается быстро - и ты радуешься, как ребенок, этому единению. Здание и то возводится по кирпичикам. А вы намереваетесь культурную среду уплотнить, эстетические вешки расставить, связать эпохи. Экспериментируйте, ошибайтесь, побеждайте. Работайте: мазок за мазком, шажок за шажком. И вам воздастся.